Рисунок Валерий ПУЗИК

1.
Мне всегда хотелось быть хозяином своей жизни. Я хотел быть тем, кем не мог. Хотелось всего и сразу и, даже, понимая, что так не бывает, все равно, я пытался вырвать у жизни по максимуму - хоть что-то. И то "что-то" навсегда засело в моем мозгу, в душе, в сердце ... то "нечто" это злость. Она сопровождала меня повсюду. Она грызла мое нутро не оставляя места для любви, для любых ее проявлений. В семье, на улице, школе, потом в бурсе, на работе я всегда ждал ее проявления. Зная, что оно не за горами, я покорно опускал голову и слушал. Я впитывал злобу. День за днем. Час за часом я как губка впитывал всю грязь, накопленную в данной среде. Рос я замкнутым ребенком в многодетной семье, где родителям было откровенно насрать на твое "я" и на то чем ты хотел бы заниматься в будущем. А было ли оно то "будущее" у меня? Могло ли оно быть у такого человека как я? Откровенно говоря, я не знаю. Я не могу знать.
Кем я был тогда? Что обо мне думали окружающие? Как выглядел?
Разве это сейчас имеет значение?
Думаю, что нет.
Я много читал.
Читал преимущественно Сартра, Камю, Кафку. Мне нравилась их философия. Мне нравились вещи, которые описывали они на страницах своих книг. В некоторых вещах я пытался подражать им. Это было одно ... Также было нечто другое. Демон, который сидел во мне не давал нормально жить. Кто он?
Нет! Не мог ... я не мог поймать его .
Сартр научил меня смотреть на людей с высоты. Осознавать их низость, греховность, - ха! - Понимать их уродство. Мне противно знать, что я такой как они.
Камю дал мне основу для понимания всего этого "театра абсурда", который проходил вокруг наших жизней. Вокруг человеческих порывов.
Кафка.
О Франце лучше скажет сам Франц. Вечный чужак. Вечный "чужой среди своих". Кем он был? Думаю, тем, кем являюсь для окружающих я.
От меня никому нет пользы.
Именно поэтому я здесь.
Именно поэтому я ....
Сегодня я Герострат. В моих руках пистолет. Я держу его своими пальцами, думая только об одном, - сегодня кто должен умереть. Я не смотрю на людей. Они мне не важны. Я не выбираю жертвы. Она мне не нужна. Я вообще на этой улице ни кто ... так должно быть ... я должен остаться неизвестен и посторонним к этому действию. Маскарад. Вся жизнь - это маскарад. Я не отношусь к нему. У меня нет костюма клоуна и я ... Я - НЕ КЛОУН. Здесь я должен что-то выбрать. Но не выбираю. Сегодня. Завтра. Через неделю. Через месяц. Какая разница когда ... все равно моя жертва умрет.
Сейчас я лишь наблюдаю за карнавалом масок. По ходом их тел.
Я чувствую пот на рукоятке моего пистолета.
Отпускаю его.
Он падает в дырку кармана в пальто.
Иду.
Нет мыслей.
Иду.
Сейчас это не важно.
Иду.
Куда?
Иду.

3.
Наступает утро.
Я просыпаюсь в своей комнате.
Встаю.
Иду на кухню.
Делаю кофе.
Я в квартире которого мы нанимаем у хозяев. "МЫ" - это я, Виталик, Сергей, Бодя. Они сейчас на работе, а я ...
Делаю глоток кофе.
Смотрю в окно.
Вижу дорогу.
Иду в комнату.
Включаю телевизор.
Переключаю каналы.
Что ищу? Не знаю.
Новости.
Сериал.
Вновь рекламный блок.
Сериал.
Новости.
ТСН.
Передача для домохозяек.
Телемагазин.
Реклама жевательной резинки.
Как же мне все это надоело?
Кричу.
Бросаю книгу в стену.
Опять кричу.
Ищу аптечку.
Переворачиваю гардероб в шкафу.
Выбрасываю из полок шмотки.
Опять кричу.
Телевизор: с экрана улыбается какой-то урод.
Глоток кофе.
Аптечка.
Ищу обезболивающее.
Нет.
Где оно?
Где?
Кричу.
Падаю.
Кричу.
Все похоже на сумасшествие.
Вот ампулки.
Вот они.
Под кроватью.
Что ты здесь делаешь?
Скажи мне ...
Скажи ...
Шприц.
Вата.
Делаю укол.
Ложусь на пол.
На экране телевизора клип Смысловых Галлюцинаций.
Тошнит.
В животе страшно крутит.
Кричу.
Срываюсь.
Кричу громче.
Еще ...
И еще ...
Услышьте меня ...
Потолок становится все дальше ...
Он утдаляется.
Он там ...
Там ...
И я вижу звезды.
Космос.
Я лечу.
Я не на земле.
Я в космосе.
Я среди звезд.
...

4.
Быстро собираю вещи. Мне нужно в магазин. Купить пива. Да! Пива. Воды. Колбасы. Всего понемножку. Я не ел несколько дней. Мне нужно поесть. Перекусить. Чтобы больше такое не повторялось. Надеваю кофту. Шарф. Куртку. Становлюсь перед зеркалом. Вижу свое лицо. Свое отвратительное лицо:
- Чего уставился? Думаешь, я не знаю! Думаешь, я тупой ... Нет! Нет! Ты ошибаешься. Все не так. Все по-другому. Скоро все изменится. Вот увидишь. Все просто так изменится. Я хозяин своей жизни. Я. Ты понял меня? Ты понимаешь меня? Скоро. Скоро. Услышь. Услышишь. Вот увидишь. Увидишь. И не надо мне говорить потом, что я не тот кем казался себе. Так я не тот. Так я ни кто. Но почему ты мне это хочешь сказать. Довольно! Довольно! Мне и так все напоминают об этом. Все. Все. Даже те, которые не подозревают о моем существовании. Ты понимаешь меня? Я тебя спрашиваю. Тебя ...
Время что-то менять. Время меняться.
На улице "стреляю" сигарету. Впопыхах курю ее.

5.
Единственное, что у меня есть это фотоаппарат и пистолет. Две несовместимые вещи. Одна делает отпечатки времени, другая, собственно, время и отнимает у людей ... оставляя их жизни.
Делаю несколько фото.
"Щелкаю" людей. Их маски. Я коллекционирую их. Собираю лица и откладываю в долгий ящик, стоящий под моей кроватью. Часто я просиживаю часами, прежде чем нажать кнопку. Фото. Это такая вещь, с которой нужно осторожнее. Фото и должно быть выдержано. Нужно выбрать правильную экспозицию.
Иногда это единственное о чем я думаю. А так ... Разве важно, что у меня в голове?

Гуляю по парку. Фотографирую. Сажусь на скамью. Смотрю в небо. Фотографирую облака. Их белые растяжки ползут по голубому полотне, которое нависает над моей головой ...

Сейчас я посторонний.
Я планирую свою смерть. Какой она должна быть? Медленной! Кто меня убьет? Кто сможет покончить со мной? Думаю: только моя собственная жертва. Я дам ей выбор: жизнь или смерть. Что она выберет? Пожалуй, - первый вариант. Моя смерть должна быть по сценарию, согласно произведению Сартра, как у Герострата. На меня должны смотреть как на другого, особенного - постороннего. Кто сможет увидеть мое превращение? Кто проследит за моим жизненным концом, за моей смертью? Мне нужно определиться со всеми ...
Определиться!? ...
Или ...
Расправиться.
Что я должен сделать перед своим концом?

Глотаю таблетку.
Она последняя. В пачке больше нет. Больше не будет. Голова трещит буквально по швам. Виски сжимает ... Что это?
Пистолет. Он в моем кармане. Рука дрожит. Вечереет. В парке нет никого. Я сам. Лишь одинокие ветви деревьев качает ветер. Мне нужно идти. Встаю со скамейки.
Дальше был скверик. Узкие улочки. Мосты. Высотные дома. Автострада. Я ныряю в подземку. Запах цветов, от которого тошнит и выворачивает все мое нутро. Остановка. Движение маршруток. Лица людей. Все смешивается в одно целое. Я исчезаю в переулке. Здесь спокойнее. Я могу идти медленнее.
Дети в песочнице.
Я фотографирую их. Сначала общий план, потом крупный ... средний ... перехожу на детали.
Остановка.
Уже пришел.
Уже здесь.
Захожу в подъезд. Лифт не работает. Поднимаюсь по лестнице. Дверь. Квартира сорок шесть. Стучу. Голос за дверью, то говорит. Я не понимаю, но говорю:
- Я.
В глазах мутно.
Голос:
- Кто "я".
- Ну - я. Я к вам вчера приходил. Утром. Цепочку приносил. Золотую.
- Звать как?
- Ро ...
(Вспомнил Федора, того чья фамилия Достоевский)
- Родион ...
- Какой еще Родион?
- Раскольников!
- Хватит валять дурака. Иди отсюда.
- Я вам тут кое принес.
(Молчание)
- Хотя бы посмотрите!
(Молчание)
- Фотоаппарат. Он рабочий. Почти новый.
- Как ты говоришь, тебя зовут?
- Родион.
Щелчок замка.
Двери открылись.
В щель выглянула девушка.
- Показывай!
- Вот он. - Поднимаю в руке ЗЕНИТ.
- А отца нет дома.
- Как? Мне очень нужно. Когда он будет?
- Не знаю!
- Что же мне делать? А ты ...
- ...
- Тебе не нужен фотоаппарат?
- Нет!
- Ну, мне ... за сотню отдам. Это мало. Но я очень нуждаюсь в деньгах. Очень. ЗЕНИТ за такие копейки сейчас не купишь, он беушный стоит в три раза дороже. Посмотри! Он совсем новый.
Направил объектив на девушку. Нажал Пуск - фотовспышка ослепила ей глаза.
- Видишь! Он работает. Всего сотня. Больше не надо.
- У меня нет таких денег.
- Нет!? Как?
- Нет.
- А ... а ... как такое мож ... а ... сколько?
- Не знаю. Но сотни точно нет.
Чувствую злость. Она сковывает меня в середине странным эфемерным состоянием. В руке пистолет. Сейчас я выставлю его и ...
... И ...
... И выстрелю девушке прямо в лоб. Я расквашу ее лицо, а потом ...
... Потом ...
... Потом ...
- Руки вверх, сука. - И дуло уже направлено ей в лицо - На колени, сука ... - я захожу в квартиру. Сердце стучит в два раза быстрее чем обычно. Не равномерный ритм - это приток адреналина. - Где отец деньги держит? Давай говори сука. Где деньги?
- Я не знаю.
- А твои где? Ты говорила, что у тебя есть ...
- Сейчас! Сейчас! Они в сумочке.
Она берет с пола сумочку. Достает кошелек.
- Вот. На. Держи. Только не надо. Не стреляй. Не надо.
- А теперь отдай мне мою цепочку.
- Какую?
- Мою. Я тебе что не ясно излагаю.
- Я ...
- Быстро давай ...
Девушка заходит в комнату к родителям. Берет шкатулку. Открывает ее.
- Какая? Берите все. Только не ... не ... стреляйте ...
Я запаковываю цепочки себе в карман. Девушка плачет.
- Не реви.
А она ...
- Сука молчи ...
- Нет ...
Я прижимаю ствол к ее щеке.
Она:
- Не надо.
И то в голове говорит:
- Как Герострат ... Раздень ее. Пусть покажет свои прелести ...
И я улыбаюсь.
- Раздевайся!
- Нет!
- Раздевайся! Я сказал. - Теперь я чувствую свою силу. Теперь я Бог. Девушка раздевается. Ее еще по-девичьи красивая грудь, изгибы тела, талия, шея. Они возбуждают меня. В низу живота горит мое желание получить это тело себе в дар. Но сейчас я Герострат. Я говорю: "Пройдись по комнате". И она идет. "Сядь!" Она садится. "Раздвинь ноги". И она ...
"Как тебя зовут?" - О том ответы я не слышу.
- А теперь подойди ближе. - Девушка почти рядом. Я трогая ее тело. Кожа вздрагивает от моего прикосновения. Пальцы касаются шеи, опускаются ниже - сжимают круглую балабушку молочных желез, такую упругую, такую ... Рука опускается еще ниже по талии, по ягодицам и вот я уже здесь ... Я погружаюсь в ее тело. Медленно. Непринужденно. Так, как этого хочу я. Она шепчет: "Нет!" - А я - "Все будет хорошо!" Она плачет, а я получаю удовольствие. После танца наших тел я беру фотоаппарат и делаю десятки фотографий. Меняю одну пленку на другую. Все фотографирую. "Стань так. Повернись так. Остановись. Наклонись ". Наконец мне это надоело и я, - выстрелил. Девичье тело упало на пол, словно мешок с дермом, а я переступив через него ушел из квартиры.
Сегодня я Герострат. Я смотрю на людей с высоты. Сегодня я Бог. И я знаю цену их ничтожности.

13 августа 2009
Старая Синява